В этот день, принятая 5 июня 1992 года в Рио-де-Жанейро Конвенция о биологическом разнообразии (КБР) вступила в силу как часть международного права.
Согласно КБР страны её ратифицировавшие взяли на себя обязательства по сохранению биологического разнообразия, устойчивого использования его компонентов и совместного получения на справедливой и равной основе выгод, связанных с использованием генетических ресурсов. После чего данные страны стали обязаны предоставлять необходимый доступ к генетическим ресурсам, а также передавать соответствующие технологии международному сообществу, хотя и с сохранением на них своих прав.
С одной стороны данный документ имеет ряд благородных и важных целей, таких как сохранение видов в зоопарках и лабораториях, ведение генетических банков данных вымирающих видов, сохранение экосистем и естественных мест обитания животных, а также поддержание и восстановление жизнеспособных популяций видов в их естественной среде. Таким образом, страны взяли на себя обязанность следить за поддержанием в должном виде заповедников, заказников, национальных парков, памятников природы и т. п. Причём стран, ратифицировавших КБР, оказалось тотальное большинство, а именно 146.
Российская Федерация ратифицировала КБР в 1995 году, дополнительно взяв на себя обязательство по разработке национальной стратегии по сохранению биоразнообразия. А как известно из п.4 ст. 15 Конституции РФ данная Конвенция стала даже более приоритетной, чем национальное право. Вот только у КБР есть и обратная сторона. Вероятнее всего, из-за этого несколько стран, в том числе и США, данную Конвенцию не ратифицировали до сих пор.
Дело в том, что согласно КБР были созданы несколько международных организаций, проверяющих выполнение странами взятых на себя обязательств, запрашивающих необходимые технологии и выдающих рекомендации о том, как нужно себя вести в некоторых случаях. А поскольку термин биоразнообразие затрагивает не только животный мир, но и человека, который в данном случае рассматривается как вид, находящийся в избытке, то это затрагивает и демографические показатели.
Хотя тот факт, что человек рассматривается как неотделимая часть природы, конечно же, является очень важным в культурном аспекте. Однако механизмы реализации КБР настолько масштабны, что практически пронизывают всю систему государственного управления.
Так, например, к мерам по реализации Конвенции относятся: включение биоразнообразия в макроэкономические показатели страны; вовлечение в совместную деятельность государственных и коммерческих учреждений, армии, флота, негосударственных объединений и даже местного населения; включение определений и понятий, связанных с биоразнообразием, во все соответствующие законодательные нормы; формализация процедур принятия решений; разработка и реализация образовательных программ; а также распространение идей охраны биоразнообразия. И за всем этим следят международные организации.
И всё может было бы ничего, но к данной Конвенции в 2000 и 2010 годах были приняты дополнения в виде Картахенского протокола по биобезопасности и Нагойского протокола регулирования генетических ресурсов.
Согласно этих протоколов было введено регулирование производства ГМО, причём сделано это так, что страны, ратифицировавшие КБР, получили ограничения на передовые разработки и импорт соответствующей продукции. Это не коснулось США и транснациональных корпораций, так как они предусмотрительно не брали на себя таких обязательств. Более того, страны, получившие ограничения, ещё и обязаны делится своими генетическими ресурсами, в отличии от США.
Причём носителями генетических ресурсов также оказались и коренные местные общины, а гарантии взаимосогласованности условий их использования были установлены как минимальные. Для стран, названных развивающимися, прописано укрепление людских ресурсов в части выполнения данных международных норм. Отдельной статьёй прописаны потребности таких стран, которые учитываются при реализации использования их генетических ресурсов другими странами, что наверное должно их радовать.
В Нагойском протоколе присутствует ещё одна странная норма, идущая в разрез не только с Конституцией РФ, но и с международными нормами закрепляющими равенство полов, которая выделяет потребности женщин как приоритетные и особо выделенные, которые развивающиеся страны должны выявлять. Пользование нормой для этих стран заканчивается плачевно, так как ведёт к появлению матриархального строя, и как следствие вымиранию их народов.
Но особенно интересной нормой является статья 24 того же Нагойского протокола, согласно которой страны не ратифицировавшие КБР получают соответствующую информацию и «Механизм посредничества для регулирования доступа к генетическим ресурсам совместного использования выгод», практически в одностороннем порядке. Исходя из чего становится не удивительным тот факт, что в США высокие технологии в области генетики развиваются высокими темпами, в отличии от стран, подчинённых международному праву и в частности КБР.
Автор статьи: Олег Березовой